 В Яготине под Киевом разразился скандал. В пятницу, 18 марта, возле здания недавно отстроенного центра временного размещения беженцев с раннего утра собрались сотни горожан. Старики, женщины с детьми, депутаты городского совета протестовали против того, чтобы сюда заселяли граждан Сирии. Людей можно понять, ведь их мнения по этому поводу никто не спросил. Более того, перестраивая бывшее яготинское медучилище под общежитие европейского уровня, «хозяин» здания — Государственная миграционная служба — держал в тайне его целевое назначение. Даже местные штукатуры и маляры, которые пять месяцев работали на объекте, не подозревали, что здесь будут жить сирийцы. С другой стороны, это решение принималось на государственном уровне. Открытие таких центров и прием нашей страной беженцев были предусмотрены «Планом действий по либерализации ЕС визового режима для Украины».
Деньги на постройку достойного жилья для сирийцев в размере 34 миллиона гривен тоже дал Евросоюз совместно с Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев. При этом сама Европа, которая совсем недавно пропагандировала либерализм и демократичность по отношению к другим нациям, уже не выдерживает потока мигрантов. Например, Австрия приостановила действие Шенгенского соглашения на четыре года, а в Германии вместо запланированных центров для размещения беженцев строят лагеря для депортации нежелательных гостей. Немецкие власти ускоренным порядком отправляют на родину переселенцев из Алжира, Марокко и Туниса. Европейцы устраивают многотысячные митинги под лозунгом «Нет — беженцам», самые отчаянные даже требуют кастрировать незваных гостей. Это при том, что на всю Европу в 2016 году ожидается всего миллион мигрантов. В Украине же официальное количество беженцев на сегодняшний день превысило два миллиона человек.
— Европа хочет защитить себя от сирийских беженцев, поэтому обязывает нас их приютить, — говорит депутат Яготинского городского совета Армен Шахарьянц. — А наши чиновники рады стараться: им ведь деньги под это дают! В реставрацию яготинского центра для беженцев из выделенных Евросоюзом 34 миллионов гривен реально было вложено всего миллиона полтора. Куда делись остальные средства — риторический вопрос. Конечно, чиновники Государственной миграционной службы, на балансе которой находится здание, и слышать не хотят о том, чтобы поселять сюда наших украинских граждан с Донбасса. Ведь тогда придется грант Евросоюзу возвращать. А интересы народа в этой дележке — на последнем месте.
*В этом здании, отремонтированном за деньги Евросоюза, планируют разместить сирийских беженцев
— Да мы для чиновников и не народ вовсе, — машет рукой жительница Яготина Ирина Рудь. — В прошлый свой приезд начальница Государственной миграционной службы Наталья Науменко заявила, что биомассу (то есть нас) слушать не собирается.
— А мне она в присутствии нескольких сотен митингующих сказала, что общественного мнения… не услышала, — продолжает Армен Шахарьянц. — И отметила, что, даже если все они лягут под ее автомобиль, она все равно заселит в здание того, кого считает нужным.
В ответ на заявление чиновницы люди забросали машину Наумовой яйцами. На нынешнюю протестную акцию представители Государственной миграционной службы благоразумно решили не являться.
— Тридцать лет назад, когда взорвалась Чернобыльская АЭС, наш город приютил пострадавших, — рассказывает пенсионерка Лариса Бирюкова. — Было построено медицинское училище и общежитие для чернобыльцев. После развала Советского Союза сооружение много лет пустовало и разрушалось: на то, чтобы привести его в порядок, у государства никогда не хватало денег. И вот в 2012 году здание медучилища забрал себе Государственный миграционный центр. Мы еще тогда ходили и собирали подписи — не хотели, чтобы сюда завезли мигрантов. Четыре следующих года ни в прессе, ни в программах местных депутатов во время выборов не было ни слова о том, кого и когда планируют сюда селить. А тем временем в здании полным ходом шел ремонт! Только сейчас, в марте, люди узнали о том, что к нам пожалуют сирийцы. Сразу же обратились к городскому голове с коллективной жалобой, но он ответил, что все законно.
— Сейчас рано о чем-то говорить, ведь центр приема беженцев еще не достроен, — возражает на эти слова председатель Яготинского районного совета Александр Дерунец. — В первом корпусе нет воды, свет не проведен. Во втором вообще одни только стены. А ваше сборище — проплаченная акция. Бабушки, видимо, очень хотят в телевизор попасть!
После этих слов люди криками и даже угрозами заставили Александра Дерунца уйти с митинга.
— Чем сирийцы отличаются от нигерийцев или украинцев? Только цветом кожи, — подытоживает Армен Шахарьянц. — Я не расист, просто считаю, что не надо селить здесь иностранных беженцев. Любых! Да и люди, вы сами видите, им не рады.
Громче всех против приезда гостей из ближневосточной арабской страны протестовали женщины.
— Мы узнали, что по решению нашего областного совета часть яготинской школы № 1 выделят для обучения сирийских детей, которых будут интегрировать в украинские классы, — говорит Ирина Рудь. — У меня там ребенок в первом классе. Вот вы бы хотели, чтобы ваш малыш учился в школе, куда придут сотни детей беженцев с Ближнего Востока? Мы не знаем, как они себя будут вести по отношению к нашим ребятишкам. А вдруг случится такое, как в Швеции? (Там, в провинции Сконе, 14-летний подросток из Сирии зарезал на перемене своего одноклассника за то, что тот защищал девочку от его домогательств. — Авт.) Куда нам потом бежать, где на них управу искать? Но дело не только в этом. Яготин вымирает, мы бедствуем. Дороги ужасные. Досуг проводить негде: ни спортплощадок, ни кинотеатров, ни клубов. Работы вообще нет: колбасный завод остановлен, консервный — тоже, птицефабрики, фермы — все закрыто. Если бы не огороды, мы бы с голоду умерли. Ну скажите, куда нам сюда еще беженцев?
— В других странах после приезда сирийцев ухудшилась криминогенная обстановка, начались беспорядки, распространились болезни, — объясняет свои опасения пенсионерка Людмила. — Если уж помогать, то своим. Пусть заселяются в Яготин инвалиды, вдовы с детьми, раненые украинские бойцы. Мы не против. Поможем им, приютим, встретим хлебом-солью. Наши частные предприниматели, хоть и сами небогаты, готовы взять «атошников» на работу. А вот если сирийцев сюда заселят, то, как нам сказали, в приказном порядке обяжут все местные предприятия трудоустроить по десять человек. А на этих фирмах и так работает по десятку-полтора людей. Получается, беженцев возьмут, а своих — под зад коленкой?
— Мы сочувствуем сирийцам, понимаем, что их постигла беда, — объясняет свою позицию депутат Барышевского райсовета Киевской области, воин-афганец знаменитой 9-й роты Николай Семеняка. — Но ведь у нас своих проблем по горло! Мы кричим, что Донецк — наш, Луганск — наш. А почему тогда нет ни одной работающей государственной программы по обеспечению жильем и работой переселенцев с Донбасса? Мы пытаемся показать Западу, какие мы продвинутые, какие богатые и демократичные, что готовы принять сирийцев. А при этом наши собственные переселенцы с востока живут в трущобах и на вокзалах. Да что далеко ходить — сегодня сюда приехали мои боевые побратимы родом с востока Украины, которые фактически живут на чемоданах, потому что их дома либо разгромлены, либо находятся на оккупированных территориях. Вот, например, мой боевой товарищ. Саша, подойди к нам! — зовет депутат высокого мужчину в камуфляже и с тяжелым рюкзаком за спиной.
 — Я родом из Кременского района Луганской области, — рассказывает «ФАКТАМ» 36-летний боец батальона «Айдар» Александр с позывным «Мокрый» (на фото). — Прошел Майдан, а в июле 2014 года пошел добровольцем на фронт. Стал пулеметчиком. Мы с ребятами воевали в самых горячих точках — в Луганске, в Новосветловке, Хрящеватом, Золотом, на шахте «Родина»… Потеряли боевых побратимов: Андрея Марунчака и командира спецподразделения воинов-афганцев Олега Михнюка. Нас плотно обстреливали «Градами», «Ураганами», 120-миллиметровыми минометами, «Смерчами», «САУшками»… Было очень жарко.
Когда начинался Иловайский котел, к нам в батальон 8 августа приезжал тогдашний министр обороны Валерий Гелетей, просил «айдаровцев» ехать в Иловайск. Мы отказались. Не потому, что боялись, просто не сочли возможным бросать свои позиции под Луганском.
Оказалось, этим отказом мы спасли себе жизнь. Наши военачальники заранее готовились к «котлу» и собирались «слить» украинскую армию (временная следственная комиссия Верховной Рады по расследованию обстоятельств трагедии под Иловайском действительно возложила вину за произошедшее на Валерия Гелетея и начальника Генштаба Виктора Муженко. — Авт.). «Айдар» тоже был неугоден, от нас хотели избавиться. Но мы в Иловайск не поехали и уцелели. Правда, многих бойцов батальона и без котла убили или ранили. Погиб мой лучший друг Женя Марчук с позывным «Черный». Мы с ним были вместе еще с Майдана. Женя заслонил меня собой, спас, получив при этом осколочное ранение плеча. Когда ему удалили осколок, он отказался от госпитализации и продолжил воевать. На следующий день пошел на задание в группе прикрытия, попал под обстрел и не вернулся.
Я был ранен в Новосветловке. Меня отбросило мощнейшей взрывной волной, сильно повредило ноги, контузило. Несколько месяцев провел в госпитале, а потом вновь вернулся на передовую. Служил, пока старые раны не дали о себе знать. После повторного лечения врачи не разрешили мне воевать, комиссовали. В декабре этого года я демобилизовался. Домой вернуться не могу: село в Кременском районе, где остались жить мои родители, хоть и считается украинской территорией, но большинство людей там настроены пророссийски. Пока живу в Киеве, как говорится, на сумках. Мыкаюсь от одних друзей к другим — кто приютит. Для взрослого, прошедшего войну мужчины такое положение очень унизительно и дискомфортно. Хорошо хоть кусок хлеба я у товарищей не прошу: устроился охранником, работаю сутки через трое.
У меня есть любимая девушка. Познакомились в соцсетях, когда я лежал в госпитале. Она потом еще несколько недель проверяла, не сепаратист ли я. Если бы сейчас не было войны, повез бы ее домой — у меня был хороший бизнес по ремонту машин, своя станция техобслуживания. А в нынешнем своем материальном положении я жениться не могу, хотя мечтаю о семье, о детях. Но не поведу же я свою невесту к друзьям, у которых занимаю угол! Очень бы хотелось, чтобы государство вникало в ситуации бойцов, которые из-за войны остались без жилья. Хотя бы общежитие нам выделили или вот такой центр. Но, судя по ситуации с этим центром для беженцев, для чиновников главное — деньги. А наша жизнь им по барабану. Мы же не станем штурмовать здание и вламываться в квартиры. Пошумим — и разойдемся. И миграционная служба будет делать то, что захочет.
Под конец митинга жители Яготина совсем разбушевались, стали вырывать у тележурналистов микрофоны («Вы все равно правды по телевизору не покажете») и скандировать «Сирийцев — в Кончу-Заспу!», предлагая нашему правительству поселить беженцев с Ближнего Востока по соседству со своими виллами и усадьбами. После этого к людям, наконец, подъехала руководитель центра.
— Председатель миграционной службы готовит письмо в Верховную Раду о том, чтобы ни сирийцев, ни других переселенцев сюда не везли, пока не согласуют все вопросы с общественностью, — пообещала директор центра временного размещения беженцев Татьяна Бельченко.
Районная администрация также обратилась в Кабмин и Администрацию президента с просьбой уладить ситуацию. Но вопрос о том, чтобы вместо сирийцев заселить в Яготин переселенцев с востока Украины, можно будет решить только в судебном порядке.
Тем временем в Одессе и Мукачеве уже действуют два аналогичных центра временного размещения беженцев. Там живут больше сотни мигрантов из Сомали, Афганистана, Ирака, попросившие в Украине убежища или официально получившие статус беженцев.
|
